«Российские альпинисты пьют водку до тех пор, пока не застрянут где-нибудь на морене, и любят лед». Разговор об остатках советского альпинизма.

Родители Роберта Штайнера (Robert Steiner) жили в Тироле, и его социализация проходила в горах. В шесть лет он уже стоял на Гросглокнере на высоте 3797 метров – это самая высокая горная вершина в Австрии. Сегодня 35-летний альпинист, переселившийся в немецкий район Альгой, имеет за своими плечами экспедиции, проведенные во многих частях земного шара. Вот уже 15 лет он регулярно участвует в восхождениях вместе с русскими альпинистами. О своем опыте этот учитель гимназии рассказал, в том числе, и в своей новой книге под названием «Один среди русских» (Allein unter Russen).

— Sueddeutsche Zeitung: Г-н Штайнер, позвольте начать с клише: русские употребляют огромное количество водки в самых разных жизненных обстоятельствах.

— Роберт Штайнер: Это не клише. По крайней мере, русские альпинисты старшего поколения после восхождения употребляют невероятное количество водки. И не только просто вечером. На следующее утро все продолжается! Для этого есть даже специальное слово – Pachmelitsja. То есть продолжить пить. Иногда все это растягивается на два-три дня. Иностранцу такое трудно выдержать.

— Но в горах ничего подобного не происходит?

— И там тоже присутствует много алкоголя. Старшее поколение даже считает, что это хорошо для акклиматизации. В день на человека приходится от 50 до 100 граммов водки. Во время восхождений иногда использовался и 96-процентный промышленный спирт из больниц, который разбавлялся льдом или снегом. Но следует сказать, что молодое поколение уже совершенно другое.

— В чем именно?

— Они очень похожи на западных альпинистов и употребляют мало алкоголя. Что касается представителей старшего поколения, то я был свидетелем того, как некоторые из них по нужде покидали базовый лагерь и потом не возвращались назад, так как просто засыпали на морене. Есть анекдот по поводу немецкого альпиниста, который после подобной попойки записал в своей дневник: «Должен быть пить вместе со всеми. Чуть не умер». На следующее утро он записывает: «вынужден быть продолжить пить. Жаль, что вчера не умер».

— Это запись из вашего дневника?

— Нет, но и я мог бы так написать. Со мной происходило то же самое.

— Еще одно клише: русские – пуристы.

— Они очень находчивые, когда речь идет о том, чтобы справиться с критической ситуацией. Это опять больше относится к старшему поколению, представители которого выросли в советское время. Они обладают невероятной способностью переносить страдания, не замечать холод и боль, и считать это нормальным. Они способны также в невыносимой ситуации устроиться вполне сносным образом.

— Объясните это на каком-нибудь примере.

— В районе Хан-Тенгри (семитысячник в Центральной Азии – прим. редакции газеты) мы однажды во время бури сидели по пять человек в одной палатке, подтянув к себе колени. В позе тюремного заключенного. В таком случае можно только ждать и надеяться на то, что хуже не будет. А у русских в это время пошел по кругу коньячок, что-то уже готовилось на плитке, они уже начали играть в карты и рассказывать разные истории. День ожидания пролетел незаметно. В такой ситуации я оказывался очень часто.

— Есть еще одно клише: русские альпинисты идут туда, куда другие не отваживаются пойти.

— Это неверно. Просто у них долгое время была проблема, которая состояла в том, что они не могли поехать в любое место. Поэтому они в Советском Союзе все кругом облазили и забирались в такие места, где еще не были западные альпинисты, так как и они долгое время не имели возможности туда поехать.

— Это значит, что русские отваживаются на необычные восхождения, в том числе, из-за существовавшего долгое время разделения между Востоком и Западом?

— Это в первую очередь связано с невероятным альпинистским голодом. Когда русские альпинисты получили возможность ездить за границу или после произошедших больших перемен смогли собрать необходимые для этого деньги, они сразу захотели попробовать что-то особенно сложное. В начале 1980-х годов это была, к примеру, юго-западная стена Эвереста. Южная стена Лхоцзе, которая долгое время была вызовом в мире альпинизма, в 1991 году была впервые покорена русскими.

— Русские альпинисты также известны тем, что они используют минимум необходимых материалов. Что в таком случае является рецептом успеха?

—  Они способны выжимать максимум из тех средств, которые находятся у них в распоряжении. Это возможно только при наличии настоящего командного духа, который – прежде всего у старшего поколения – очень сильно развит. С его помощью они совершают немыслимые вещи, хотя каждый из них по отдельности хуже владеет техникой восхождения, чем наши ведущие альпинисты.

— Командный дух оказывается важнее индивидуального высокого результата?

— Значительно важнее. Они прекращают восхождение, если кому-то становится плохо. Спасти кого-то всем вместе – это считается у них большим достижением, и для них это важнее, чем сама вершина.

— На вас тоже повлиял красноярский альпинизм. Что под этим следует понимать?

— Красноярск – это город в Сибири, где много хороших, молодых альпинистов. Даже в России все немного пугаются, когда я рассказываю о восхождениях вместе с красноярцами. Они даже там имеют соответствующую репутацию. Купание в ледяной воде. Устраивают соревнования при температуре минус 40 градусов. Тем не менее, они почти неизвестны.

— Как вы на них вышли?

— В 2004 году я занимался восхождениями в Киргизии, и после этого оказался в кафе в городе Бишкеке – столице этого государства. В этот момент туда зашли какие-то ребята – оказалось, что это альпинисты из Красноярска. Мы разговорились. Обычно альпинисты изучают друг друга, спрашивают, на какие вершины они уже поднимались, и все механически перечисляют свои достижения.

— А вас не спросили?

— В любом случае они не спрашивали меня о моих восхождениях. Они спросили, люблю ли я пить водку, играю ли я на гитаре, умею ли я рассказывать анекдоты по-русски. В конце они сказали: «А что ты думаешь о том, чтоб отправиться вместе с нами в экспедицию? Если ты владеешь техникой скалолазания, то сможешь забраться очень высоко и хорошо проведешь время. Если нет, останешься сидеть в базовом лагере, будешь пить пиво, рассказывать анекдоты и тоже хорошо проведешь время». И это также составная часть красноярского альпинизма.

— И это работает?

— Во время экспедиций с нами действительно всегда были люди, которые не занималась скалолазанием. Однажды с нами был нейрохирург, весивший целую тонну. В качестве повара и врача.

— А чем красноярцы занимаются летом?

— Они стараются как можно больше и как можно дольше быть в горах. Некоторые из них покидают Красноярск в июне, когда там становится тепло, и возвращаются в сентябре, перед первым снегом. Есть среди них и такие, кто за десять лет не видел ни одного лета. Они это называют «перелетовать».

— Еще один красноярский термин звучит так: «normalna».

— На обычном русском языке это означает «в порядке» или «все хорошо». Я поначалу был удивлен тем, что этот термин использовался в таких ситуациях, когда у одного альпиниста были обморожены ноги, когда порвался трос и закончилась пища. В какой-то момент я понял, что «normalna» означает, что все идет так, как и ожидалось. «Normalna» означает: все в порядке, еще никто не погиб.

— Своего рода безграничный оптимизм?

— Безграничная способность примиряться с ситуацией.

— Почему русские альпинисты так мало известны на Западе?

— Следует сказать, что все еще существует нечто вроде железного занавеса, который функционирует только в одном направлении. В России сообщают обо всем, что происходит на Западе. В отличие от этого, западные альпинистские издания почти не проявляют интереса к тому, что происходит на Востоке. Кроме того, ведущие российские покорители горных вершин не зарабатывают себе на жизнь альпинизмом. Они не должны или не хотят себя продавать.

— В России еще говорят так: если работа мешает тебе при восхождении, бросай работу!

— Это изречение известно любому альпинисту. Как раз в советское время многие жили только ради альпинизма. Покоритель горных вершин Анатолий Букреев был одним из немногих, кого знали и на Западе.

— Короче, так называемый Запад слишком зациклен на самом себе.

— Альпинизм после войны зациклен на Западе. Хотя альпинисты воспринимают себя как индивидуалисты, почти все они следуют известным примерам и взбираются на известные стены. Лишь очень немногие пытаются что-то сделать на территории бывшего Советского Союза. Но при этом именно там существует еще так много не повторенных маршрутов.

— Это правда, что одну гору, на которую вы вместе с некоторыми русскими друзьями хотели совершить восхождение, продали китайцам?

— В районе Пика Погребецкого в Киргизии граница на самом деле была передвинута. За очень крупные взятки, как говорят. Теперь эта гора находится на китайской территории. Однако китайцам ее невероятно сложно контролировать. В тот раз мы ее, тем не менее, покорили.

— Вы говорите по-русски, вот уже 15 лет вместе с русскими совершаете восхождения и у вас русская жена. Вас еще можно чем-нибудь удивить?

— Хотя я уже многое видел, тем не менее, постоянно приходится удивляться. Это совершенно иной альпинистский мир.

— А что для вас как для занимающегося восхождениями учителя гимназии хуже: быть одному среди русских? Или быть одному среди учеников?

— На самом деле и то, и другое прекрасно. Хуже всего было бы так: один среди учителей.

Автор статьи: Доминик Прантль (Dominik Prantl)

Источник: travelworld.biz

Использование данного материала на других ресурсах запрещено!